С Днём Великой Победы, друзья!
Хочется повторить сегодня (и помянуть) вообще всех и отдельно те имена, которые в моей семье и среди тех, кого я знала, связаны с Победой. И это не только прадеды, погибшие в сражениях, но и жёны, дети, девушки, ждавшие и работавшие в тылу.
Несколько тётушек и двоюродная бабушка моего папы пережили блокаду в Ленинграде, потеряли близких и были чудом вывезены по Дороге Жизни. С Ниной Дмитриевной Стерлиговой, сестрой папиного деда, я имела счастье встретиться, когда ей было под 90, а мне 7. Высокая, стройная и очень приветливая дама в аккуратно заштопанном халатике и домашних тапочках на каблуках, она излучала тепло. Мы остановились в её комнате на Фонтанке, в той квартире, которую до революции купил её отец, а после с ней и её сёстрами там жили 70 человек. И ни с кем из них она никогда не поссорилась. Наоборот, когда арестовали чекиста из соседней комнаты, утешала и помогала жене собирать вещи (свои вещи в том числе, потому что заселяли в комнаты с личными вещами бывших хозяев)
Хочется повторить сегодня (и помянуть) вообще всех и отдельно те имена, которые в моей семье и среди тех, кого я знала, связаны с Победой. И это не только прадеды, погибшие в сражениях, но и жёны, дети, девушки, ждавшие и работавшие в тылу.
Несколько тётушек и двоюродная бабушка моего папы пережили блокаду в Ленинграде, потеряли близких и были чудом вывезены по Дороге Жизни. С Ниной Дмитриевной Стерлиговой, сестрой папиного деда, я имела счастье встретиться, когда ей было под 90, а мне 7. Высокая, стройная и очень приветливая дама в аккуратно заштопанном халатике и домашних тапочках на каблуках, она излучала тепло. Мы остановились в её комнате на Фонтанке, в той квартире, которую до революции купил её отец, а после с ней и её сёстрами там жили 70 человек. И ни с кем из них она никогда не поссорилась. Наоборот, когда арестовали чекиста из соседней комнаты, утешала и помогала жене собирать вещи (свои вещи в том числе, потому что заселяли в комнаты с личными вещами бывших хозяев)