“Кто хорошо видел Италию, и особенно Рим, тот никогда больше не будет несчастным. О Рим, ты целый мир!”
С этими словами Гёте вчера в ГМИИ имени Пушкина открылась очень красивая и, я бы сказала, нежная выставка «Три времени Рима». Античные обломки (о, сколько спрессованной истории, красоты и тоски они излучают!), гравюры эпохи Возрождения и барокко и немного живописных ведут 18 века — вот, пожалуй, я и описала состав выставки.
Но её дух!
Один из кураторов проекта, друг нашего клуба Василий Успенский, совершенно точно и тонко заметил, что с Римом у нас всегда связана тема вечности. И правда, сердце немножко сбивается с ритма, когда ты вдруг отчётливо понимаешь, что вот там стоит Колизей, мимо Пантеона люди едут вечером с работы, а сколько видела арка Тита на своём веку, ты даже вместить в свою память не можешь. Твои ощущения времени ломаются об эту невозможную, невообразимую, неправдоподобную красоту. И несмотря на то, что есть и более древние памятники, и более старые города (чего стоят Иерусалим или Дамаск, герои Библии!), именно Рим в своей эстетической близости, в каком-то мистическом родстве к нам сегодняшним производит такое магическое воздействие на душу
На выставку надо идти обязательно! Идти и наслаждаться Римом, каким его видели мраморный император Адриан, Рафаэль и Микеланджело, Бернини и Белотто.
А ещё посмотреть на проекты перемещения обелиска на площадь святого Петра (раньше он стоял рядом с базиликой). Трактат Фонтана, посвящённый этому процессу, украшал библиотеку Петра I и именно его изучал Монферран, собираясь воздвигнуть на Дворцовой площади северной столицы свою амбициозную «иглу».
На циркуль античного архитектора (!), на бронзовые статуэтки из коллекции Максима Аверьянца, расслабленно и непринуждённо поглядывающие сквозь нас в ещё невидимые нам далёкие века. На истёртые динарии и сестерции с изображениями знакомых нам руин в своём незнакомом, юном и целом состоянии.
Даже вчерашний ливень, накрывший едва начавшееся открытие, как будто подыгрывал музею, окутывая водяной дымкой его мраморные колонны в попытке удержать их античные формы во влажном сфумато, скрыть от современности и напомнить, чьи они праправнуки
С этими словами Гёте вчера в ГМИИ имени Пушкина открылась очень красивая и, я бы сказала, нежная выставка «Три времени Рима». Античные обломки (о, сколько спрессованной истории, красоты и тоски они излучают!), гравюры эпохи Возрождения и барокко и немного живописных ведут 18 века — вот, пожалуй, я и описала состав выставки.
Но её дух!
Один из кураторов проекта, друг нашего клуба Василий Успенский, совершенно точно и тонко заметил, что с Римом у нас всегда связана тема вечности. И правда, сердце немножко сбивается с ритма, когда ты вдруг отчётливо понимаешь, что вот там стоит Колизей, мимо Пантеона люди едут вечером с работы, а сколько видела арка Тита на своём веку, ты даже вместить в свою память не можешь. Твои ощущения времени ломаются об эту невозможную, невообразимую, неправдоподобную красоту. И несмотря на то, что есть и более древние памятники, и более старые города (чего стоят Иерусалим или Дамаск, герои Библии!), именно Рим в своей эстетической близости, в каком-то мистическом родстве к нам сегодняшним производит такое магическое воздействие на душу
На выставку надо идти обязательно! Идти и наслаждаться Римом, каким его видели мраморный император Адриан, Рафаэль и Микеланджело, Бернини и Белотто.
А ещё посмотреть на проекты перемещения обелиска на площадь святого Петра (раньше он стоял рядом с базиликой). Трактат Фонтана, посвящённый этому процессу, украшал библиотеку Петра I и именно его изучал Монферран, собираясь воздвигнуть на Дворцовой площади северной столицы свою амбициозную «иглу».
На циркуль античного архитектора (!), на бронзовые статуэтки из коллекции Максима Аверьянца, расслабленно и непринуждённо поглядывающие сквозь нас в ещё невидимые нам далёкие века. На истёртые динарии и сестерции с изображениями знакомых нам руин в своём незнакомом, юном и целом состоянии.
Даже вчерашний ливень, накрывший едва начавшееся открытие, как будто подыгрывал музею, окутывая водяной дымкой его мраморные колонны в попытке удержать их античные формы во влажном сфумато, скрыть от современности и напомнить, чьи они праправнуки